Разногласия относительно нэпа
Нэп был соткан из противоречий. Немалая их доля носила политический характер, ибо «частичное возрождение капитализма» осуществлялось партией, становление которой происходило не на путях компромисса с капиталом, а в жесткой и беспощадной борьбе с ним. Значительная часть коммунистов, а также некоторые слои населения воспринимали нэп как возвращение к частной собственности, а вместе с ней - к социальной несправедливости, неравенству, к классовым распрям. Практически не приняла новый курс «рабочая оппозиция», имевшая достаточно широкую опору в партии и рабочем классе. Шляпников и Медведев открыто заявляли, что нэп несовместим с принципами диктатуры пролетариата и противоречит духу и букве партийной программы. Они считали, что плодами победы рабочего класса воспользовались крестьянство, буржуазия и городское мещанство, тогда как пролетарии вновь превратились в эксплуатируемые слои общества. Против нэпа выступала «Рабочая группа» во главе с Мясниковым, расшифровывая эту аббревиатуру как «новая эксплуатация пролетариата». Об антинэповских настроениях в парторганизациях Москвы писал в ЦК секретарь МК ГКП(б) Заславский.
Партийное руководство не могло сбрасывать со счетов и прогнозы русской эмиграции о развитии советского государства на путях нэпа. В начале 1920-х годов появилось «сменовеховство», идеологи которого, в частности Н. Устрялов, призвали эмиграцию помириться с Советской властью и отказаться от активной борьбы с ней, ибо «революционная Россия превращается по своему социальному существу в «буржуазную, собственническую страну». Неминуемо на авансцену истории, писал Н. Устрялов, выступит Россия крестьянская, и советское правительство, дабы остаться у власти, будет эволюционировать, перерождаясь «в правительство по существу своему крестьянское». Подобные утверждения перекликались с оценками нэпа внутри правящей партии, в которой значительные слои коммунистов связывали возможность реставрации капитализма с частнособственнической психологией крестьянства, способного при благоприятных условиях стать массовой опорой контрреволюции. Многие партийцы полагали, что нэп не продвигал вперед, а отбрасывал назад, консервируя рутину и отсталость страны.
Если партийным верхам удалось сравнительно быстро и безболезненно удалить из активной политической жизни лидеров «рабочей оппозиции», то с оппозициями, оформлявшимися уже в рамках нэповского курса, дело обстояло куда сложнее. В среде партийной элиты разворачиваются острые дискуссии по ключевым проблемам социально-экономического и политического развития страны, которые стали в значительной степени своеобразной идеологической завесой борьбы за власть, характерной для внутрипартийной жизни 1920-х годов.
Борьба с Троцким
Троцкий, одним из первых в партии предлагавший перейти от продразверстки к продналогу, уже в июле 1921 г. заявил об иррациональности нэповского курса. Преображенский, соавтор Бухарина по печально известной «Азбуке коммунизма», обратился в Политбюро с письмом, в котором предлагал определиться с «сущностью переходного периода». Бухарин предлагал считать нэп длительным процессом «врастания в социализм», в то время как значительная часть коммунистов рассматривала нэп лишь в качестве средства удержания власти до начала мировой революции. Разные политические силы в РКП(б) вкладывали в новую экономическую политику различный смысл, и политические схватки были неизбежны. Тем более, что признанный вождь партии - Ленин - из-за неизлечимой болезни сходил с политической арены и уже не мог предотвратить грядущий раскол в партийных верхах.
Первым атаковал Политбюро Троцкий. В условиях кризиса 1923 г. («ножницы цен») он обвинил «диктатуру партаппарата» в бессистемности хозяйственных решений и в насаждении в РКП(б) порядков, не совместимых с партийной демократией. Для партийных масс было откровением, что такой ярый сторонник административных рычагов управления и железной дисциплины, как Троцкий, вдруг превратился в главного демократа РКП(б). Однако, выступая за демократию в партии, Троцкий настаивал на «диктатуре промышленности» в народном хозяйстве, что в конечном итоге не укладывалось в рамки принятого на X съезде РКП (б) курса на равноправный хозяйственный союз рабочего класса с крестьянством. Одновременно с Троцким в Политбюро с письмом обратились 46 видных членов партии («Заявление 46-ти», подписанное Преображенским, Серебряковым, Бубновым, Пятаковым и др.), в котором «фракцию большинства в Политбюро обвиняли в непоследовательной политике, приведшей к острому экономическому кризису в стране. Политбюро проявило терпимость к оппонентам, приняв в декабре 1923 г. резолюцию, учитывавшую предложения оппозиции по оздоровленю внутрипартийной жизни.
Троцкий, расценив уступку Политбюро как свою победу, в декабре 1923 г. опубликовал в «Правде» четыре статьи под общим заглавием «Новый курс». Критика партаппарата, а по существу, старой партийной гвардии по политическим и экономическим вопросам, была продолжена. Троцкий обращается к молодежи как силе, способной вдохнуть новую жизнь в партию, которая уже начала бюрократически и идейно перерождаться.
Сложившийся на основе борьбы с Троцким триумвират Сталин-Зиновьев-Каменев - сумел на XIII партконференции (январь 1924 г.) провести резолюцию, характеризовавшую взгляды Троцкого и его сторонников как «прямой отход от ленинизма» и как «мелкобуржуазный уклон в партии». В мае 1924 года решение партконференции поддержал XIII съезд РКП(б). Судьба Троцкого была предрешена. Вскоре он лишается руководящих постов в партии и армии, но продолжает оставаться авторитетным лидером, способным претендовать на ведущие роли в партии и государстве.
Внутрипартийные дискуссии вступают в новую фазу. Если борьба с Троцким шла под флагом защиты чистоты ленинизма от посягательств «мелкобуржуазного оппортунизма и ревизионизма», то теперь дискуссии разворачиваются по широкому спектру проблем перспектив политического и социально экономического развития страны.
Курс на индустриализацию страны
К концу 1924 г. партийное руководство делает вывод о завершении восстановительного периода, когда советская экономика впервые дала объемы продукции, сопоставимые с дореволюционными. Отныне промышленное производство не могло расти исключительно за счет пуска прежде стоявших предприятий. Становилось очевидным, что промышленный потенциал, оставшийся в наследство от старой России, не обеспечивал приемлемых темпов экономического развития, так как основные производственные фонды фабрик и заводов морально устарели и безнадежно отставали от современных требований.
Свою роль играли и внешнеполитические факторы. В середине 1920-х годов ухудшились взаимоотношения СССР с Великобританией и Китаем. В августе 1924 г. был принят «план Дауэса», и в Германию широким потоком пошли иностранные, в основном американские, кредиты. Советское правительство неоднократно подчеркивало, что страна находится во враждебном империалистическом окружении и живет под постоянной угрозой войны. Аграрная страна не имела шансов выстоять в случае военного противоборства с индустриально развитыми державами. Необходимость модернизации промышленности становилась все более очевидной.
Наконец, предстояло решать и проблемы размещения экономического потенциала, который в основном сосредоточивался в европейской части страны. Причем только в Центральном промышленном районе, занимавшем всего 3 % территории республики, концентрировалось 30 % промышленного потенциала и около 40 % квалифицированной рабочей силы. Этот район давал 25 % национального дохода. Требовалось новое размещение производственных мощностей, Изменения международной обстановки, особенно стабилизация капитализма в Европе и Америке, сделавшая иллюзорными надежды на мировую революцию, заставляют Сталина активно включиться в разработку новой партийной идеологии. На сложные, злободневные вопросы времени («Как должна отразиться временная стабилизация капитализма на судьбах социализма в нашей стране? Не есть ли эта стабилизация конец или начало конца социалистического строительства в нашей стране?») он отвечает, что для партии уже нет необходимости ожидать пришествия мировой революции, а следует, не теряя времени, приступать к социалистическому строительству в СССР. Сталин отказывается от концепции мировой революции и мирового социализма, а проблему «строительства социализма в одной стране» переводит из плоскости абстрактно-теоретической в область «партийной практики», считая, что «либо мы рассматриваем нашу страну как базу пролетарской революции, либо мы базой революции не считаем нашу страну... - и тогда, в случае оттяжки победы социализма в других странах, должны мириться с тем, что капиталистические элементы нашего народного хозяйства возьмут верх, Советская власть разложится, партия переродится». За нэпом экономическим, по логике Сталина, неизбежно следует нэп политический и реставрация буржуазных порядков.
Осенью 1925 г. против сталинской теории «социализма в одной стране» выступил Зиновьев. В книге «Ленинизм» он подверг критике «национально-ограниченные» взгляды Сталина, связав возможности социалистического строительства в СССР только с победой революций в Европе и США. При этом Зиновьев сделал шаг навстречу Троцкому, поддержав его выводы о невозможности победы социализма в СССР без мировой революции. В адрес ЦК накануне его октябрьского пленума в 1925 году поступило «Заявление четырех» (Зиновьева, Каменева, Сокольникова, Крупской), в котором предлагалось начать открытую дискуссию в партии по спорным вопросам. Вскоре оформилась так называемая «новая оппозиция».
Основные события развернулись на XIV съезде партии (декабрь 1925 года), где «новая оппозиция» попыталась дать бой Сталину и Бухарину. Зиновьев выступил на съезде с докладом от оппозиции, в котором критиковал сталинские идеи о возможности победы социализма в СССР, а Бухарина за недооценку опасности усиления капиталистических элементов в условиях нэпа. Главным для оппозиции было смещение Сталина с поста генсека. Каменев заявил, что «Сталин не может выполнять роль объединителя большевистского штаба, предложив отказаться от идеи вождя. Аналогичную позицию занял и Сокольников. Удар был направлен и против Бухарина, энергично поддерживавшего Сталина. Требование «новой оппозиции» смещения Сталина с поста генсека аргументировалось тем, что он попал «в плен» к Бухарину. Троцкий на съезде не выступал.
Сталину удалось изолировать на съезде оплот оппозиции - делегатов от Ленинградской парторганизации - и провести свои решения. XIV съезд ВКП(б) вошел в историю как съезд индустриализации, хотя о ней в его постановлениях говорилось лишь в самых общих чертах. Тем не менее съезд принял исключительно важное решение взять курс на достижение экономической самостоятельности Советского Союза. В области развития народного хозяйства съезд ставил задачи «обеспечить за СССР экономическую самостоятельность, оберегающую СССР от превращения его в придаток капиталистического мирового хозяйства, для чего держать курс на индустриализацию страны, развитие производства средств производства и образование резервов для экономического маневрирования».
Произошли изменения в составе руководящих органов партии: в Политбюро вошли Калинин, Молотов и Ворошилов - надежные соратники Сталина. В январе 1926 г. Зиновьев был смещен с поста руководителя ленинградской парторганизации, которую возглавил Киров. Сталинская группа окончательно укрепила свои позиции руководящего партийного ядра.
Выбор методов индустриального ообновления
После XIV съезда ВКП(б) уже не нужно было убеждать партию в необходимости индустриального рывка. Эту задачу ставила сама история, и решение ее отвечало национальным интересам страны. Споры развернулись вокруг методов, темпов и источников накопления для индустриального обновления СССР. Обозначились два лагеря: левые во главе с Троцким звали к сверхиндустриализации, правые под руководством Бухарина ратовали за более мягкие преобразования. Последовательный троцкист Преображенский в книге «Новая экономика» утверждал, что в условиях враждебного международного окружения и экономической отсталости страны средства, необходимые для индустриализации, могут быть получены только за счет их «перекачки» из сельского хозяйства в промышленность с помощью соответствующего налогообложения крестьянства и неэквивалентного товарообмена между городом и деревней. Примерно тех же позиций придерживался Троцкий, считавший, что нужно обложить крестьянство «индустриальной данью».
Бухарин полагал, что такая политика разрушит «союз рабочих и крестьян». По Бухарину, напротив, вначале следовало обеспечить хозяйственные потребности крестьянства и развивать рыночную экономику. Крылатым стало его обращена к крестьянам (апрель 1925 г.) - «обогащаться, не боясь никаких репрессий». Бухарин предлагал двигаться к социалистической экономике «черепашьими шагами», постепенно создавая соответствующие предпосылки для индустриализации.
В апреле 1926 г. Пленум ЦК ВКП(б) рассмотрел проблемы хозяйственной политики, уделив особое внимание источникам накопления средств для индустриализации. Рыков, основной докладчик от ЦК, проводил мысль о том, что успехи индустриальной политики зависят от накоплений внутри промышленности. Крестьянство окажет рабочим помощь - и деревня выступит в качестве одного из главных источников ускоренного развития промышленности, но с неё нельзя брать, по утверждению Рыкова, столько, сколько брали до революции.
Весной 1926 г. оформилась объединенная троцкистско-зиновьевская оппозиция. От нее на Пленуме выступал Троцкий, обвинивший Рыкова в недооценке необходимости ускоренной индустриализации и возможностей деревни, как основного источника накоплений для промышленности. В этом же духе
высказывались Зиновьев, Каменев, Пятаков и др. Однако большинство членов Пленума во главе со Сталиным поддерживали Рыкова. Стапин предельно ясно заявил, что «индустрия должна базироваться на постепенном подъеме благосостояния деревни» и отстаивал тезис о «минимальном темпе развития индустрии, который необходим для победы социалистического строительства». Он настаивал на первоочередном развитии ключевых отраслей промышленности, способных обеспечить технологический прорыв во всех областях экономики. Казалось, несмотря на все трудности, партия находит верный путь социально-экономического развития страны.
Киселёв А.Ф, Щагин Э.М. Новейшая история отечества, XX век. Учебник для ВУЗов