Планы первой пятилетки
Осенью 1926 г. XV партконференция записала в своих решениях: «Имея в виду необходимость форсировать постановку в нашей стране производства орудий производства с целью уничтожения зависимости от капиталистических стран в этой решающей для индустриализации области, конференция ставит перед государственными и хозяйственными органами задачу всемерного развития машиностроения». Тем самым было определено ключевое звено в индустриализации и брался курс на высокие темпы ее осуществления.
В резолюциях конференции определялись и источники накопления для индустриализации: вложение «в индустрию новых масс прибавочного продукта, создаваемого внутри самой промышленности», использование через госбюджет доходов других отраслей народного хозяйства, привлечение сбережений населения через кооперацию, сберкассы, кредит государственные займы и др. Причем делегаты конференции категорически осудили «взгляды оппозиции о необходимости проведения индустриализации путем такого обложения деревни и такой политики цен, которые неизбежно привели бы к приостановке развития сельского хозяйства...».
В декабре 1927 г. XV съезд ВКП(б) принял директивы по составлению первого пятилетнего плана. В этом документе, не содержавшем конкретных плановых заданий, формулировались принципы планирования, базировавшиеся на строгом соблюдении пропорций между накоплением и потреблением промышленностью и сельским хозяйством, тяжелой и легкой промышленностью, ресурсами и др. Съезд исходил из верной установки на сбалансированное развитие народного хозяйства.
Госплан и ВСНХ на основе директив съезда приступили к разработке контрольных заданий первой пятилетки. Причём у руководителей Госплана (Кржижановский) и ВСНХ (Куйбышев) были различные подходы к индустриализации. Кржижановский выступал за поэтапное реформирование народного хозяйства, предусматривающее на первом этапе развитие добывающей промышленности и на трех последующих реконструкцию транспорта, энергетики, рациональное размещение производительных сил и последовательный подъем товарности сельского хозяйства. ВСНХ во главе с Куйбышевым трактовал индустриализацию как ускоренное развитие промышленности и прежде всего производства средств производства. В конечном итоге упор был сделан на отказ от импорта сложной техники и развитие собственных, передовых в ту пору отраслей: машиностроения, энергетики, химической промышленности, металлургии, способных индустриально поднять всю промышленность и сельское хозяйство.
По предложению председателя Госплана СССР Кржижановского разрабатывались два варианта пятилетнего плана - отправной (минимальный) и оптимальный. Задания оптимального варианта были примерно на 20 % выше отправного. ЦК ВКП(б) за основу взял оптимальный вариант плана, который в мае 1929 г. V Всесоюзный съезд Советов принял как закон.
При оценке первого пятилетнего плана историки единодушно отмечают взвешенность его заданий, которые, несмотря на их масштабность, были вполне реальны для выполнения. Планом предусматривалось увеличить за пятилетие выпуск промышленной продукции на 180%, производство средств производства на 230%, сельскохозяйственной продукции - на 55%, национального дохода - на 103%. Речь шла об исключительно быстром прогрессе, не имеющем аналогов в мировой истории. Устанавливались и некоторые абсолютные показатели. Так, производство чугуна должно было вырасти до 10 млн. т., электроэнергии до 22 млрд. кВт. Предусматривался и достаточно существенный прирост сельскохозяйственного производства, а также предметов потребления. Производительность труда в промышленности должна была вырасти на 110%, реальная зарплата на 71%, доходы крестьян - на 67%. План должен был осуществляться в условиях нэпа на основе хозрасчета предприятий и с опорой на рыночные методы стимулирования развития производства.
«Пятилетку - в четыре года!»
В декабре 1929 г. на съезде ударников Сталин выдвинул лозунг «Пятилетку - в четыре года!». Одновременно пересматриваются плановые задания в сторону их увеличения. Ставилась задача ежегодно удваивать капиталовложения и увеличивать производство продукции на 30%. Страна была обязана выпускать вдвое больше, чем планировалось вначале, цветных и черных металлов, автомобилей, сельскохозяйственных машин, чугуна и др. Запроектированные мощности гигантов первой пятилетки - Кузнецка и Магнитогорска - повышаются в четыре раза. Берется курс на «большой скачок» в развитии промышленности, который во многом был связан с нетерпением партийного руководства, а также широких слоёв населения разом покончить с острыми социально-экономическими проблемами и обеспечить победу социализма в СССР революционными методами коренной ломки сложившегося хозяйственного уклада и народнохозяйственных пропорций. Свою роль сыграло ложное убеждение, имеющее глубокие корни в большевизме, что в экономике можно действовать так же, как и в политике, - организовать и вдохновить массы высокими идеями и бросить их в решительный бой за осуществление светлых идеалов.
В конце 1920-х годов левый курс имел существенные шансы на успех. «Подросло новое поколение, кровно связанное с новыми условиями жизни, - писал Н. Устрялов, - первое поколение революции. Государство стало сильнее за эти годы, сильнее и политически, и экономически. Ему уже есть, что предъявить. Есть промышленность, есть кооперация, есть более или менее налаженный административный аппарат. Вот это - чрезвычайно важные факторы».
Последняя организованная оппозиция в партии - «правый уклон» во главе с Бухариным - была разгромлена, и единство партийных рядов могло обеспечить политически и организационно успех нового курса свертывания нэпа и переход к централизованному управлению народным хозяйством. Сталин хорошо знал, что основная масса коммунистов психологически готова к очередному штурму капитализма и поддержит руководство при переходе к форсированию строительства социализма. Так, на XIV съезде партии Сталин, выступая с политическим отчетом ЦК, говорил: «Если задать вопрос коммунистам, к чему готова партия, - к тому, чтобы раздеть кулака, или к тому, чтобы этого не делать, но идти к союзу с середняками, я думаю, что из 100 коммунистов 99 скажут, что партия всего больше подготовлена к лозунгу: бей кулака».
Ставка на индустриальный рывок тесно связана с курсом на сплошную коллективизацию сельского хозяйства, которая подчиняла этот обширный сектор экономики государству и создавала благоприятные условия для перекачки финансовых, сырьевых и трудовых ресурсов из аграрной в промышленную сферу.
Индустриальная лихорадка
Говоря о причинах поворота к индустриальному скачку, следует иметь в виду и внешнеполитические аспекты. Во второй половине 1929 г. западные страны из периода стабилизации вступают в полосу тяжелейшего кризиса и в советском руководстве вновь появляются надежды и крепнет убежденность в приближающемся крахе буржуазного мира. В этих условиях, как считали в Кремле, наступил благоприятный момент для индустриального рывка в передовые державы, тем самым исторический спор с капитализмом мог решиться в пользу социализма. Поэтому не случайно, что, обосновывая поворот к форсированной индустриализации, Сталин особо подчеркивал: «...задержать темпы - значит отстать. А отсталых бьют. Но мы не хотим оказаться битыми... Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут». Такой призыв многим представлялся единственно верным решением и нашел отклик в широких слоях населения.
Страну буквально охватила индустриальная лихорадка. В водоворот промышленного строительства были втянуты миллионы людей, в большинстве своем с энтузиазмом обустраивавшими своё Отечество. В результате самоотверженного труда советского народа за годы первой пятилетки было введено в действие 1500 новых промышленных предприятий. На востоке страны появилась новая угольно-металлургическая база - Урало-Кузбасс с главными центрами в Магнитогорске и Кузнецке. В Мариуполе, Сталинграде, Москве, Никополе и Первоуральске были построены заводы по выплавке качественных металлов и прокатке труб. Крупные автомобильные заводы появились в Горьком и Москве, тракторные - в Сталинграде, Харькове и Челябинске, сельскохозяйственного машиностроения в Ростове-на-Дону и Запорожье, тяжелого машиностроения в Горловке, Краматорске, Свердловске (Уралмаш). Были воздвигнуты химические комбинаты в Березняках, Соликамске, Бобриках и др., наряду с крупнейшими электростанциями (Днепрогэс) был сооружен ряд крупных тепловых электростанций. Индустриализация союзных республик, в прошлом национальных окраин России, шла в основном за счет высокоразвитых районов РСФСР. Дотации из общесоюзного бюджета намного превышали собственные накопления многих союзных и автономных республик.
Машиностроение добилось серьезных успехов. Появились целые отрасли, каких не было в дореволюционной России: авиационная, тракторная, электроэнергетическая, химическая промышленность и др. Станочный парк в промышленности обновился более чем наполовину. СССР из страны, ввозящей промышленное оборудование, превращался в страну, производящую оборудование.
Советский союз испытывал дефицит в инженерно-технических кадрах. К началу первой пятилетки в промышленности работало всего 24,2 тыс. инженеров и техников, что составляло менее 1% к общему числу рабочих. В целях разрешения проблемы квалифицированных кадров была перестроена и расширена сеть технических вузов, увеличены фонды их финансирования, открыты промышленные академии, развёрнуты вечерние отделения в институтах, одновременно увеличено число рабфаков. В практику вошло направление на учебу передовых рабочих по путевкам партийных, комсомольских и профсоюзных организаций. В результате в первую пятилетку страна получила 128,5 тыс. специалистов с высшим и средним образованием, причем 45% пополнения составляли вчерашние рабочие.
Провалы первой пятилетки
Достижения впечатляющие, но не менее впечатляющими были и провалы «большого скачка» в индустриализации. Запланированные задания «первой пятилетки» по существу были сорваны, и реальные результаты далеко отставали не только от контрольных цифр завышенного, но и первоначального «оптимального» плана.
Темпы развития индустрии упали с 23,7% в 1928-1929 гг. до 5% в 1933 г., а нехватка средств привела к прекращению ассигнований 613 из 1659 основных строящихся объектов тяжелой промышленности. Была провалена программа развития черной металлургии: вместо предусмотренных пятилетним планом ввода 60 доменных печей в строй вошло 32, из предусмотренных к пуску 57 прокатных станов фактически введено в эксплуатацию 13, из намеченных планом пуска 70 мартеновских печей - 38. В связи с эмиссией усилились инфляционные процессы. Нарастала социальная напряженность в городах, куда устремились миллионы согнанных коллективизацией с родных мест сельских жителей. Дешевый труд вчерашних крестьян широко использовался на стройках пятилетки, многие объекты которой сооружались вручную, и промышленный рост шел не путем повышения производительности труда, а за счет привлечения новых рабочих рук.
Вновь построенные предприятия долго и с большим трудом выходили на запроектированные мощности. В силу низкой квалификации новых рабочих медленно осваивалась техника. Дорогостоящие импортные машины приходили в негодность или долго не могли дать соответствующих стандарту норм производительности. Начальник Главцветметзолото А. Серебровский писал в марте Г. Орджоникидзе об обследовании работы Калатинского и Красноуральского медных комбинатов: «Когда пустили 1 января этот завод, его новенькое, с иголочки, оборудование было в порядке. За два месяца его покалечили, поломали и свое неумение работать свалили на Кушвинскую станцию, которая давала ток с перебоями. Многие руководители хорошо проявляли себя при строительстве заводов, но слабо справлялись с организацией эксплуатации новых предприятий». Высок был процент брака: на отдельных предприятиях Москвы он колебался от 25 до 65 %.
От темпов индустриализации отставала система коммуникаций - узким местом оставались железнодорожный, морской и речной транспорт. Из предусмотренных планом строительства новых транспортных путей была реализована только треть, а радикальная модернизация транспорта так и не началась. В народном хозяйстве складывались серьезные диспропорции: лёгкая промышленность была принесена в жертву тяжёлой индустрии и стала серьезно отставать от нее; сельскохозяйственное производство претерпевало не подъем, а упадок. Именно в годы «большого скачка» сформировались глубокие народнохозяйственные диспропорции, которые на десятилетия вперёд будут характерны для всего развития экономики и общества в СССР.
Победоносный тон центральной и местной прессы об успехах сталинской индустриализации входил в резкое противоречие с реальными проявлениями острого социально-экономического кризиса, разразившегося в стране в 1931-1932 гг.
В ВКП(б) звучали голоса о порочности политики Сталина. Так М. Рютин писал в обращении «Ко всем членам ВКП(б): «Авантюристические темпы индустриализации, влекущие за собой колоссальное снижение реальной заработной платы рабочих и служащих, непосильные открытые и замаскированные налоги, инфляция, рост цен и падение стоимости червонца, авантюристическая коллективизация с помощью невероятных насилий, террора... привели всю страну к глубочайшему кризису, чудовищному обнищанию масс и голоду как в деревне, так и в городах...».
Историки сходятся во мнении, что провалы в выполнении первой пятилетки заставили сталинское руководство объявить о ее досрочном выполнении (за четыре года и три месяца) с тем, чтобы внести коррективы в планирование.
Киселёв А.Ф, Щагин Э.М. Новейшая история отечества, XX век. Учебник для ВУЗов